1917-й год был предопределён ещё в 1736-м, когда дворянам был разрешен выход в отставку с оставлением за собой всех привилегий, которые до этого давались только за службу «до гробовой доски».
Нет ничего более разлагающего элиту, чем незаслуженные и необоснованные привилегии. Как нет ничего более страшного и для любого государства, чем разложение его элиты.
А если это полируется сословностью, искусственно ставящей барьеры социальным лифтам, государство – точно не жилец. Вопрос только во времени и способе – когда и как оно будет разрушено.В Российской империи эта беда усугублялась еще и наличием свободных средств в казне, которые позволяли самодержцам неоднократно платить по счетам откровенно дуркующего дворянства, выкупая заложенные им поместья. Это, конечно же, не добавляло ни ответственности «лицам дворянской национальности», ни авторитета самому государству.
К началу ХХ века вкусно жрущий и сладко спящий высокородный планктон, окопавшийся в коридорах, гостиных и будуарах власти стал реальным тормозом на пути развития производительных сил, без которых немыслим технический прогресс. А следовательно – на пути безопасности всей нации. И тогда в российском обществе включилось то, что психолог Юнг назвал коллективным бессознательным – а именно та часть его, которая называется инстинктом самосохранения. После этого 1917-й стал неизбежен…
Найдись среди Романовых масштабная личность, которая нашла бы волю для перемещения сословных привилегий в разряд музейных экспонатов, может, обошлось бы без большой крови и гражданской войны. Возможность такая присутствовала, но отсутствовало понимание, что эта возможность – единственная и последняя.
Так что 1917-й, отменивший главный источник дисбаланса – сословия и сословные привилегии, а вместе с ними монархию и империю, был событием не только необходимым и прогрессивным, но и неизбежным. Ибо «не стой под грузом и стрелой» прогресса производительных сил, а равно на пути социальных лифтов и желания нации выжить в условиях агрессивной внешней среды!
Послереволюционная политика «военного коммунизма» привела к уничтожению товарно-денежных отношений. Ограничивалась продажа продовольствия и промышленных товаров, они распределялись государством в виде натуральной заработной платы. Была введена уравнительная система оплаты труда среди рабочих, что порождало иллюзию социального равенства. Несостоятельность этой политики проявилась в образовании «черного рынка» и расцвете спекуляции.
В1918 г. была введена трудовая повинность для представителей бывших эксплуататорских классов, а в1920 г. – всеобщая трудовая повинность. Натурализация оплаты труда привела к бесплатному предоставлению жилья, коммунальных и прочих услуг. В период «военного коммунизма» в политической сфере установилась безраздельная диктатура РКП(б). Партия большевиков перестала быть чисто политической организацией, ее аппарат постепенно срастался с государственными структурами. Она определяла политическую, идеологическую, экономическую и культурную ситуацию в стране, даже личную жизнь граждан. Этот перегиб, допущенный едва народившейся новой коммунистической элитой, чуть не привел к скоропостижной гибели новорожденного государства. Благо был оперативно исправлен Новой экономической политикой (НЭП) – откатом к самой либеральной вольнице во всех сферах жизни.
Сказать, что объявление НЭПа для профреволюцинеров стало шоком – это ничего не сказать. Самоубийства, всевозможные протесты и бунты, демонстративный выход из партии с переходом на нелегальное положение стали обычным явлением того времени. Именно в эти годы берет начало антагонистический раскол внутри уже новой, советской элиты на тех, кто предлагал закончить махать шашкой и начать махать лопатой, и на тех, для кого отказ от мировой революции переход к мирной жизни был смерти подобен. Ибо тогда – прощай статус революционного разрушителя, здравствуй, статус «чайника»-строителя.
Это только в учебниках по марксизму-ленинизму на призыв Ленина «учиться, учиться и еще раз учиться» профессиональные революционеры хором слезли с боевых коней и поголовно сели за парты! Сделали это только те, кого потом назовут сталинской гвардией. Остальные, носившие с Лениным бревно на субботнике, объявили делом своей жизни мировую революцию и потребовали от подконтрольной страны «не жалеть революционного хвороста». То есть противопоставили свои узкоэлитарные интересы инстинкту выживания гражданского общества, повторив тем негативный опыт своих предшественников-дворян.
Приютом этих профессиональных революционеров на какое-то время стал Коминтерн. Полное название – Коммунистический интернационал. Историк Александр Бушков пишет:
«Власти, почета и благ там было неизмеримо больше, чем у обладателя самого высокого партийного или государственного поста в Советском Союзе. СССР занимал по отношению к Коминтерну, строго говоря, подчиненное положение. Коминтерн был неким «министерством мировой революции», органом, «ведавшим» всей планетой! ВКП(б) считалась всего лишь секцией Коминтерна, а следовательно, по партийной линии Сталин был подчиненным председателя Исполкома Коминтерна Зиновьева.
Даже в 1939 г. на обложке нового партийного устава ВКП(б) еще значилась «секцией Коминтерна». Это был даже не монстр, а нечто запредельное. Тысячи состоящих на жалованье функционеров, как в СССР, так и за рубежом… Миллионы в золоте выбрасывались на бессмысленные прожекты, на утопические планы, ни один из которых, даже самый пустяковый, самый мелкий, не привел к успеху.
Зато как приятно было восседать в президиумах «всемирных съездов», толкать громовые цветистые речи, протягивать ручку для лобызания многочисленным зарубежным холуям, прекрасно понимавшим, кому они обязаны столь сытой и вольготной жизнью в качестве «доверенных лиц Коминтерна»!
Все бездельники, пустомели, позеры и любители сладкой жизни, какие только имелись среди большевиков, концентрировались в Коминтерне. Средства для имитации бурной деятельности выделялись немереные, а вот отчет перед кем бы то ни было держать не приходилось…»
И в 1929-м году грянуло-бабахнуло. Началась зачистка революционных элитариев, так и не уяснивших, что политика – это надстройка над экономикой, а не наоборот. Не понявших, что элита имеет шанс оставаться элитой ровно до того момента, пока она поддерживает международную конкурентоспособность управляемой страны, что политическая нация (советский народ) – женщина жестокая. Если у нее включается инстинкт самосохранения, летят не только щепки, но и головы.
В 30-е годы внутри СССР развернулась самая настоящая гражданская война между почвенниками-имперцами под руководством Сталина и глобалистами-революционерами под руководством Троцкого. В результате профессиональные революционеры-глобалисты потерпели поражение, а сталинская команда смогла изъять ресурсы из проекта «Мировая революция» и перенаправить их в проект «Красная империя». Это дало возможность ценой жесточайших жертв построить конкурентоспособную экономику, сохранить страну и выжить в условиях перманентного военного противостояния с «нашими западными партнерами» с 1937-го по 1953 год (с Халхин-гола и Испании до войны в Корее).
После смерти Сталина в 1953-м и воцарения Хрущева произошел реванш сильно побитой, но отнюдь не разгромленной троцкистской оппозиции, на которую после отказа от открытого военного противостояния сделали ставку помятые в военных столкновениях «наши западные партнеры».
Основой этого реванша был всё тот же инстинкт самосохранения партийной номенклатуры, выходцев из той самой сталинской гвардии, мечтавших о привилегиях с имперского дворянства. То есть служить, когда захочется, свободно выходить в отставку с сохранением всех своих привилегий, не нести никакой ответственность за результат своей деятельности и только «милостиво повелевать соизволять», прикрываясь коммунистической риторикой про интересы трудящихся.
Пока это желание сдерживалось авторитарным режимом Сталина, партийное дворянство вынуждено было наступать своей песне на хвост. Но как только ненавистный элите сталинский диктат исчез, в отсутствии обратной связи с гражданским обществом ее закономерно понесло к необходимости передавать по наследству всё заработанное тяжким трудом предшествующих поколений. Что и было сделано в 1991-м, который не был никаким переворотом – но легализация частной собственности партхозноменклатуры и завершающей фазой кидка ею всего остального населения СССР.
Новая постсоветская элита, донельзя сократив конфетно-букетный период ухаживания за населением и произведя на свет единственный жизнерадостный лозунг «Воруй, пока молодой!», ещё раз «на бис» повторила путь дворянской элиты, но уже в рекордно короткий срок. К концу 90-х она снискала такую ненависть и омерзение населения, что не снились ни столбовым дворянам, ни ортодоксальным ленинцам из Коминтерна.
Сегодня никаких проблем у нынешних «хозяев жизни» не было бы даже в проекте, если бы не одно досадное форс-мажорное (то есть непреодолимое) обстоятельство. Деятельность постсоветской элиты с самого её рождения и до настоящего времени прямо противоречит задачам выживания гражданского общества и подмандатного государства.
И тут для всех элитариев у меня есть две новости: одна хорошая, другая плохая. Хорошая: можно и дальше ничего не делать и так же, как и в последние 25 лет, забравшись наверх, плевать вниз. Всё произойдет, как и в 1917, и в 1929-м – без их участия. Плохая же заключается в том, что они сами, как дворянство – в 1917-м, профессиональные революционеры – в 1929-м, партноменклатура – в 1991-м, подлежат утилизации как деструктивные элементы на пути необходимой мобилизации ресурсов для выживания страны в условиях агрессивной внешней среды. Причем эту утилизацию, по примеру революционеров – выходцев из дворян, организуют и проведут их же «братья по крови», быстрее осознавшие, что не стоит стоять на пути коллективного бессознательного – инстинкта самосохранения целого народа. Народ, как носорог, исторически имеет очень плохое зрение, но при его массе это не его проблема…
Новая элита будет рекрутирована из тех, кто готов взять на себя ответственность за качественные структурные изменения, без которых структурный кризис не преодолевается. Об этом молчит, как рыба , западное и российское «высшее общество», включённое в глобальный рынок и кормящееся с кредитной эмиссии.
У нынешней элиты пока еще получается поддерживать стабильность системы без её слома, но ломать систему все равно придётся – и весь вопрос, кому, каким образом, и с какой конечной целью.
Последние 100 лет все глобальные реконструкции традиционно приводили к развалу государства и переходу отдельных его территорий и активов под контроль "наших западных партнёров". Они и сейчас готовы, несмотря на собственные проблемы, поучаствовать в нашем «усовершенствовании» – вплоть до отделения от нас таких обременительных активов как месторождения полезных ископаемых и другие ресурсы.
Действия «наших западных партнёров» стандартные, как предвыборные обещания, и простые, как мычание коровы – искусственная организация проблем и дестабилизация обстановки как по периметру, так и внутри России. Благо российская элита предоставляет для этого массу самых разнообразных поводов, образцово-показательно наступая на те же грабли, на которые уже наступали дворяне в 1917-м и номенклатура КПСС – в 1991-м.
А государство Российское (то есть власть) демонстрирует потрясающую преемственность поколений и формаций. Остаётся молиться, чтобы не случилось преемственности последствий.
Скромный оптимизм внушает открывшийся в последнее время информационный фонтан о жизни, гражданской позиции и ценностях бриллиантовой молодёжи – все больше открывающий глаза народа на их бриллиантовых родителей. Я бы на месте этих кровососов начал сильно волноваться, потому что термин «враг народа» сам народ им уже присвоил. Осталось только дождаться того, кто данный приговор утвердит и приведет в исполнение.
Уже дан старт элитарному забегу за право занять ограниченное место обличителей, прокуроров и судей. Опоздавшие автоматически будут зачисляться в обвиняемые. Произойдет это, как всегда, неожиданно.
Сергей Васильев
➡ Источник: http://publizist.ru/blogs/33/15449/-
Свежие комментарии